“Мужские слёзы” Клинта Иствуда

Мужские слёзы – это довольно серьезный жанр в кино. Обязывает к определённой эмоциональной глубине истории, её жизненности и убедительности. Слеза мужчины дорогого стоит, зритель должен почувствовать потрясение героя. Тем более, если тот по сюжету настоящий Мачо. Но, для убедительности результата – понимание ценностей, убеждений и мотивации у  зрителя и героя обязательно должны совпадать. А с этим у недавнего фильма Клинта Иствуда “Мужские слёзы” (Cry macho, 2021) имеются серьезные проблемы –  фильм по суровой книжке 1975 года слепили по нелепым шаблонам современности. А Иствуд этому не особо и сопротивлялся – застыв в своей бутафорской мерч-шляпе как карикатура на ретроградство, опустив мачизм героя до уровня сварливого старческого пердежа. Мужских слёз тут не будет, фильм получился нелепым из-за отказа от всех основ литературного источника.

– На мужественность с недавних пор принято смотреть под своеобразным углом.

Я не могу себя назвать поклонником творчества Иствуда-режиссёра. Я могу отдать ему должное, но оно меня не трогает – на мой взгляд это просто незатейливо и по ремесленному расставленные картинки, которые держатся на  удачных историях, которые дедушка Клинт достает со своих любимых книжных полок. В этом плане мне не нравится даже мега-успешный “Непрощенный” – “непростым” ужимкам “нео-вестерна” я всегда предпочту обычный жанровый вестерн, пусть он и не будет попытаться “подвести итоги жанра”. Итоги всегда проще подводить, нарисовав под фестивальные овации какой-нибудь “квадрат малевича”. Сложнее создать собственный жанр – как это сделал Сержио Леоне.

– Моего “пуша” тебе лет на 60 хватит, пацан.

Успех “Гран Торино” подвел под режиссурой Иствуда черту его взаимодействия с Голливудом – все последующие потуги выдать нечто успешное и амбициозное постоянный сценарист Иствуда  Ник Шенк переписывал под один и тот же шаблон. Дедушка из “Гран Торино” стал хайповым мемасом и лишь менял локации в картинах “Мул” и “Мужские слёзы”. Иллюзия неких олдскульных кино-убеждений Иствуда таяла от фильма к фильму – творчество стало невнятным и беспомощным. Скромная режиссура обнажила неспособность на сложные вещи. Клинт Иствуд стал лишь формальным брендом, что не оставляло фильму “Мужские слёзы” никаких шансов. Кино, к съемкам которого готовились пятьдесят лет – слепили всего за месяц. Роль, от которой Иствуд отказался еще в конце 80-х, он сыграл в возрасте 91 года. Несоответствие амбиций и результата видны в каждом кадре – фильм получился нелепым и абсурдным. Не похоже что в этом проекте вообще хоть кто-то старался сделать хорошее кино.

– Сегодня, Петя, любой петух – тоже мачо.

Герой Иствуда – бывшая звезда родео со ломанной спиной и карьерой. Разведенный алкоголик, потерявший опеку над своим сыном, забывший семью, пропивший былые славу и награды. По просьбе своего босса едет в Мексику, чтобы забрать в США оставшегося там с матерью сынка босса. Ну, а далее типичный бади-муви с конфликтом поколений на фоне бандитских мексиканских реалий. Что могло пойти не так? По итогу – вообще всё.

– Когда у тебя есть точная копия молодого себя, но снять новую “Пригоршню долларов” ты неспособен.

Иствуд полностью не попадает в типаж своего персонажа. По сюжету это мужик 50-60 лет, на которого до сих пор заглядываются бабы. В случае с 90-летним Иствудом не совсем понятно, что им нужно от ходячей мумии с потухшими глазами. Сцена соблазнения дедушки знойной мамаситой сынки босса выглядит как прелюдия к фрик-порно, неловко смотреть. И это, я напомню, фильм про реального Мачо – ведь родео-спорт изначально токсично напитан мужланским сексом со всем этим грубым усмирением диких необъезженных кобыл. Но в штанах Иствуда уже ничего не подает признаков жизни, и плачет он лишь из-за стариковского синдрома сухого глаза.

– Узнаваемая форма утратила своё содержание.

Потому что у его персонажа в фильме ровно ноль глубины – не показано дно алкоголизма, депрессушка загрустившего мужика, не показаны флэшбэки ошибок молодости и зрелости, непонятно почему этот шаркающий дедушка вдруг полюбил мексиканского мальчишку как собственного сына – если тот ему в правнуки годится. Мы ведь ничего не знаем про отношения героя с собственным сыном – что послужило триггером симпатий к чужому мальчику, кроме того, что он тоже мальчик. Нет драмы отца, нет драмы сына – между героями нет никакой искры. Не говоря уже о том, что на роль мексиканского уличного пацана тоже взяли како-то щекастого чикано-мажорика. А преследующие их “бандиты” карикатурны и ходульны.  Нет никакого ощущения реалистичности мексиканского лубка, только неуклюжие кряхтения шамкающего дедушки. Даже финальную зарубу с копами при прорыве через границу просто выкинули из фильма, переписав финал фальшивым сиропом с глицериновыми слёзками.

– Давно не бывал в Мексике. Подзабыл что к чему.

Книга была про другое поколение, другое время, с другими конфликтами отцов и детей. Фильм всё это вычеркнул и выхолостил. Несмотря на то, что Иствуд, как мужчина, чья молодость пришлась на 70-е, прекрасно знал о чем была речь в книге – но ничего не сделал, чтобы вытащить этот фильм. Не захотел или не смог – какая теперь разница. Иствуд уже в таком статусе и возрасте, когда можно проявить характер и ни с кем не считаться, сделать что-то личное, тем более в таком малобюджетном проекте. Он обязан был снять честное кино про 70-е, а не вот это вот безъяйцевое говно. Я не вижу больше смысла его присутствия в режиссуре. Клинт Иствуд стал обузой для кино.

– Не позорь меня, дед. Всему свое время.