На западном фронте без перемен

Не могу себя назвать поклонником творчества ни Эриха, ни Марии Ремарка, но с хайлайтами главных хитяг знаком, могу поддержать культурную беседу в театральном буфете и сойти за умного. Вопросы к творчеству, как обычно, обусловлены вопросами к личности самого творца. Роман «На западном фронте без перемен» стал ключевым в судьбе Ремарка – мировое признание, лишение германского гражданства, нобелевская премия мира, два главных «Оскара» у американской экранизации. Собственно, фильм «На западном фронте без перемен» ( All Quiet on the Western Front, Im Westen nichts Neues, 2022) – это первая немецкая кино-версия романа Ремарка, долго не могли решиться. Но, как можно заранее догадаться – и немцы уже не те, и Netflix как обычно.

Эрих Мария и Марлен Дитрих – Дитрих слева, Мария справа, не перепутайте:

– Хочешь, я тебе “Мастера и Маргариту” напишу?
Роман Ремарка потому и доводил Гитлера до истерики, что был гуманистическим, антивоенным и безъяйцевым. Смотрел на первую мировую войну с немецкой стороны с апатией к ее мотивации и отвращением к ее сути. Подмечал противоречия между войной и миром, накидывал бытовые зарисовки и мысли пацана, брошенного в огонь битв. Точка зрения, имеющая право на существование – ведь Ремарк сам был в тех окопах.

– Ну кто так пишет? Перепиши нормально!
Тот же Оливер Стоун тоже снимал антивоенное и гуманистическое кино про Вьетнам. Но разница в этих мужских взглядах все-таки есть. Ремарка кинули в мясорубку боя ненадолго – через месяц получил ранения и, пока кантовался по госпиталям, война уже закончилась. То есть, по сути, его взгляд – это мимолетный обсёр от ужаса 18 летнего пацана, который потом лежал в больнице среди калек и ампутантов в три раза дольше чем воевал. Стоун тоже попал на войну 20-летним щеглом. Но воевал больше года, принимал участие в масштабных операциях, за которые имеет серьезные боевые награды. Дембельнулся после второго ранения. Соответственно, и взгляд на войну у него более глубокий и тяжелый. Как по мне – гораздо более интересный.

– Рядовой Эрих Мария (тогда еще Эрих Пауль) выглядит серьезно.

– Говоришь, война сломала твое поколение и сделала тебя Марией? Меня война сделала мужчиной.

Ну, а современное кино, оно вообще далеко от глубокого опыта войны  – режиссером работает ремесленник немецких телесериалов, а книжку Ремарка продюсер Дэниель Брюль переписал под придуманную линию своего персонажа – немецкого генерала на переговорах о капитуляции (перемирии). Все смыслы оригинала искажены, выброшены или перетасованы в произвольном порядке. Оставлен лишь банальный ярлык про то, что война – это очень плохо и страшно. Упор на истеричное потрясение молодого лопуха, которого «гонят на убой». Плохо рассказанная история, которая задрапирована хорошей операторской работой, выразительным музыкальным сопровождением кадра и «шокирующим» натурализмом боевых действий.

– Про Вторую Мировую войну настолько сопливых и пораженческих немецких фильмов не припомню. Там ещё не всё закончено.
Как антивоенная агитка фильм получился довольно пошлый – вся эта зловещая скорбь, когда с гор трупов своих павших товарищей педантичные немцы стаскивают сапоги и обмундирование, отстирывают, штопают и выдают восторженным мобилизованным мальчишкам, которые с непониманием смотрят на чужие именные бирки на своих шинелях. Нет главного – боевого братства, интересных персонажей, куража боя, подвига. Интересных дуг характера. Какие-то карикатурные «гансы», думающие только о том, как пожрать и ворующие гусей у французских фермеров, которые гоняют их как в фильмах Чарли Чаплина.

– Самое смешное, что как только главные герои надели военную форму – я просто перестал их различать. Вот вам и захватывающий сюжет.

Желание пожрать понятно, но показано как-то убого – прямо во время окопного боя, начинают жрать как свиньи со стола в офицерском блиндаже, «забыв» про бой, опасность и своих товарищей, которых бросили. Авторы не понимают, что такое адреналин, как он действует на организм в плане реакций и приоритетов. Собственно, в этом главная проблема фильма – в нем вообще нет адреналина. Жестокости войны показаны не глазами военного мужчины, а эмоциями кусающего свой кулачок интеллигента.

– Давно мечтал снять то, в чем нихера не понимаю!
Этот фильм сразу выпадает из конкурентов «Спасения рядового Райана», хоть и рисуется вровень. У Спилберга были живые люди и зверские бои, а тут лишь статисты с пунктирами характеров. Хотя, казалось бы – какая у американцев была мотивация во Второй Мировой? Уж всяко у немцев в Первую, с Фатерляндом за спиной, была не меньше. Но, однако же, одни героически перемалывались в фарш на Омаха-бич, превозмогая ужас; а другие, по Ремарку, философски лили сопли в окопах, обутые в сапоги мертвецов.

– При этом выкинули из фильма книжные отношения героя с семьей, которые тему войны и мира раскрывают гораздо интереснее.
Пальба, взрывы и увечья сделаны сочно и мясисто, но они не работают так, как у Спилберга. Авторы не смогли увязать свирепую войну со своими зефирными сказками. Местами получилось батальное полотно уровня эпических потуг Никиты Михалкова в «Утомленных солнцем–2». С одной стороны, показывают как немецкие окопы грамотно разносят артиллерией перед тем как на штурм бросается пехота – от которой отбиваются выжившие и контуженные. И тут же показывают немецкие атаки просто в виде эстафеты – кто быстрее добежит голой грудью до вражеского пулемета по полностью открытой ровной местности. Понятное дело, что почти никто. Опять же, диковато выглядит сцена, где немцы, воюющие уже третий год, истерично лупят из винтовок по французским танкам в лоб как по марсианским треножникам. И уже через пять минут такой идиотии начинают грамотно закидывать технику гранатами. Выглядит как глупая манипуляция эмоциями. Вовлечения в ужасы такой войны на экране просто нет.

– Как тут не вспомнить клинический шедевр Михалкова.

– Ведь один в один, такое же мощное Искусство.
Есть ещё адские французские огнеметчики, которые прибежали жечь свои же окопы, в которых немцы вперемешку с раненными французами. Такая практика применения огнеметов встречалась, хотя это оружие больше для работы в застройке. Здесь же они лишь для эффектной картинки, чтобы зритель ещё больше обосрался от ужаса – душераздирающе орут горящие солдаты, зловеще блестят заревом в окулярах противогазов пироманьяки. Пованивает сталинградскими перфомансами Федора Бондарчука.

– I`m a FireStater. Twisted FireStarter.

То же самое с окопными боями, штыковой и рукопашной. Мяса и кровищи в кадр накидывают не жалея, но выглядит это как игрушечная проходка из Call of Duty, где камера скачет по статистам, ждущим своего триггера. Ворвался в блиндаж, увидел двух врагов, прицелился в одного, нажал на курок, и тот только в последний момент пытается среагировать на ситуацию. Бах! Труп. Передергивает затвор, переводит ствол на второго, тот тоже включает свою анимацию уже в момент выстрела. Бах! Второй труп. Динамичный бой! Настоящая война!

– Этот гениальный фильм должен был снять я. Получить ещё один “Оскар”.

– Я бы справился не хуже. У меня были великие учителя.

Фильму показалось мало вот этого всего антивоенного надрыва. Улучшили тупого Ремарка совершенной отсебятиной в виде имперского генерала-реваншиста, который психопатически пускает на самоубийственный штурм немецких солдат уже после подписания перемирия – всего за полчаса до его официального вступления в силу. Так сказать, авторы экранизации подчеркнули бессмысленность жестокости войны для самых недогадливых – как юродивый Никита Михалков, в своих мрийных фетишах макающий Иосифа Сталина лицом в шоколадный торт.

– Ты, Михалков, самого себя макнул. Но не в торт. И не в шоколадный.

Всё правильно сделали – рейтинги у фильма прекрасные. Картинка эффектная, смыслы разжевали до состояния ферментированной слюнями каши и залили сиропом эмоционального надрыва. Ну что тут сказать – никого не жалко, история пустая как барабан. Калейдоскоп картинок. Интересно, кому это всё вообще нужно рассказывать – по крайней мере вот так. Никто ведь и не спорит, что война – это плохо. А что делать? Воевать то надо. Мы тоже против войны. Но мы за победу.