Новая оптимистическая: Исповедь Константина Богомолова

Российский театр находится в очевидном кризисе. Не бывает обособленных «островков благополучия», если шторм деградации накрывает все смежные виды искусства. На афишах больше нет имен гениальных актеров, последние из них выступают всё реже. Они все уже давно солидные министры-администраторы и готовы уступить свой статус. Но преемников нет. Те, что раскручены в современных кино и сериалах – что они способны показать зрителю один на один в тишине театральной сцены? Какое мастерство? Нет больше больших драматургов и сильных постановщиков. Их заменила медийная волна эпатажных провокаторов, целью которых является смачный харчок в рыло аудитории и козлиный клоунский хохот – ну утритесь, смешно же. Не смешно? Значит, перфоманс не оставил вас равнодушным, значит это настоящее искусство. Впереди зияет пустота тотального вырождения, но и закуклиться в пыльные комзольчики нафталиновой классики – тоже не выход. Это малодушное стремление к покою и консервации, оно не дает развития. Отсутствие движения – это смерть. В своем новом спектакле «Новая оптимистическая» Константин Богомолов дает честные ответы о смыслах сегодняшнего российского театра, его перспективах и своем месте в сложившемся кризисе.

– Да я то готов общаться. Вы – готовы ли?

Понятное дело, что именно театральная тусовка, в условиях сегодняшних мировых потрясений, показала себя сборищем уродов, предателей, вредителей, извращенцев и раздутых бездарностей. Когда из московского бомонда сдуло всех этих крымовых, молочниковых, быковых и серебренниковых – стало очевидно именно эта публика формировала вокруг себя нездоровую субкультуру, подменявшую само понятие театрального искусства. Кризис ударил даже по массовке “яшек” и “миджетов” – от Владимира Машкова разбежалась вся труппа. Слишком деспотичен, слишком токсичен, слишком патриотичен, слишком фанатичен. Слишком требователен, возможно? Актеры очевидно измельчали на бездарных жеманных перфомансах и сами  бегут от ролей, которые нужно именно играть душой и сердцем. Богомолов остался один как перст, на него сейчас смотрят все глаза. И он как бы спрашивает в ответ – а чего вы от меня хотите? Вы сами то можете объяснить?

– Бездарно играешь, Ксюха. Не верю.

Этой постановкой лично для меня Богомолов сам признался, что его талант постановщика всегда был переоценен. Он давно погряз в самоповторах, пользуется одними и теми же удачными техническими приемами, категорически избегает эмоциональной актерской игры в пользу флегматичной начитки текста и пучеглазых клоунских экспрессий. Недостаточную глубину драмы всегда камуфлирует дурашливой плоской иронией и туповатыми гэгами. Он яркий провокатор-публицист с ограниченным творческим арсеналом. Взлетел на стероидах эпатажного хайпа.  И вот он в элите. Которая тухло рухнула как разбежавшиеся по норам крысы. Ему теперь отвечать за всех – и он готов к этому разговору, не стесняясь в резких формулировках.

– Пришло время сбросить маски.

За основу своей постановки он взял культовую советскую пьесу “Оптимистическая трагедия”.  Про кризис принятия  народом решения между революционным будущим, требующим священных жертв, и всем удобным в моменте безумием анархии. Сюжет про столкновение двух культур – деструктивной и прогрессивной. Про победу новой идеологии, которая не принесла матросам личного счастья – все погибли. Но с радостью и гордостью за свой выбор – во имя светлого будущего.

Пьеса написана военным, Всеволодом Вишневским. Участник Гражданской войны, Советско-Финской и Великой Отечественной Войны. Боец творческой натуры, художник с пистолетом.  Это уже жирный харчок Богомолова всей сегодняшней куцей “богеме”, которая любит повизжать про солдафонский сапог “преступной цензуры”.  Да, это крепкий сапог. А как с вами иначе – вы же все просто бессмысленные пидарасы.

– Молодой человек. Не увлекайтесь так сильно в этих своих… аналогиях.

А это уже такой серьезный заход Богомолова, который ему, очевидно, никогда не простят “коллеги по цеху” –  становится очевиден тот самый революционный надлом в сегодняшнем российском театральном бизнесе. Прежняя “элита” отрубила себе голову, и Богомолов говорит об этом прямо, нецензурно, в жестком формате своего спектакля 18+.  Спектакль максимально неприличен.

– Ты не смог даже честно сплагиатить успешную пьесу. Полностью просрал концовку. Что тебе помешало кроме трусости и бездарности?

У нас теперь другая революция, сюжет наполнен новыми смыслами.  Моряков здесь нет, вместо корабля – сам театр. И этот театр безнадежно погряз в педерастии, трансгендерных ужимках, педофилии и коррупции. Суть сюжета – борьба за пост руководителя известного театра. Бывший почивший мэтр-худрук  – собирательный образ уебанских московских виктюков. На смену уроду приходит патриотичная дама-комиссар, выпускница Академии ФСБ, художник с пистолетом. Чтобы, значит, разгромить жесткой полемикой гнусные заблуждения прошлого и устремить умы заблудших в прекрасное будущее.

– Комиссарское Тело патриотического администратора играет любимица Богомолова – Александра Ребенок.

– А её призрачное пролетарское чутье играет её незримый муж – мощный театральный мужчина  Челобан Миркурбанов.

Тут Богомолов ставит ряд резонных вопросов. На которые нет ответов. Что же вы от меня хотите? Ну, вот все эти пидарасы и педофилы временно самоликвидировались. Что дальше? Кто будет рулить правильным театром? Где революционные формы, способные воодушевить хоть кого-то на смерть ради светлого будущего? Да даже у гитлеровских фашистов была, в первую очередь броская форма впереди своего содержания, которая до сих пор сносит крышу малограмотным фанатам. Советский Союз дал мощную  форму своей моральной концепции. СССР сходу предложил воодушевляющие формы Искусства – новое качество классики, нео-советский-авангард, мировую революцию в Балете. Что сегодня предлагает вы? Где форма? Где содержание?  У вас же просто ничего нет. Вы сами одной рукой кормите всех этих макабрических педерастов, а другой недовольно хлопаете им по морде газеткой.

– За секунду до сложившейся гнилой скамейки российского театра.

Что вы хотите от Богомолова? Чтобы он дрочил никому неинтересные построчники Чехова в нафталиновых камзольчиках с заурядными актёришками? Он этим заниматься не хочет. Культурный мировой прорыв обеспечить он не способен. А государство не способно даже сформулировать, что ему нужно – какие формы и какие смыслы. И именно в этом трагедия современной бессмысленности и убожества нашей культуры. Всей. В том числе и театральной. Всё взаимосвязано.

– Прогнило что-то. Пора тут сжечь всё нахер.

В этом сила работы Богомолова – он чудовищно разворошил тему порочности нашей мерзкой “культуры”. Но он сам признался в своей бездарности и отказался хоть как то повлиять на данную ситуацию. Он ею только попользовался. И сдернул с Голого Короля последние ветхие трусы. Вот вам настоящая голая жопа, дорогие зрители. Вы же так и продолжите ее лобызать, судя по хохоту в зале. Как обычно – так ничего вообще и не поймете.