“Отцы” Тургенева и “Дети” Богомолова

Современный московский театральный репертуар довольно суров по отношению к неискушенному зрителю, летящему на манящие цветы афиш русской классики. Творцам давно неинтересно гнать дословную строку нафталиновых пьес, живое воображение и буйная фантазия рождает причудливые мутации современных взглядов на старые сюжеты. Нередко какой-нибудь поклонник творчества Чехова, пришедший в храм искусства с трепетом, наивным энтузиазмом и томиком любимого писателя, выходит из зала, переломив его пополам в момент внезапного и необратимого катарсиса и потом всю ночь пьет водку на морозе наедине со своим ужасом.

На таком эпатаже сделал себе громкое имя театральный постановщик Константин Богомолов, цинично разворошив кочергой провокаций дупло классической драматургии. Многим, уверен, до сих пор в тревожных видениях приходит его Нина Заречная из «Чайки», пляшущая на столе без трусов и шумно загоняющая в лошадиную ноздрю дорогу кокса. Такая вот актуализация сюжета, новый взгляд на старые смыслы. Конечно, было бы любопытно узнать, как расцветет в руках такого Мастера другой классический сюжет – «Отцы и дети» Ивана Сергеевича Тургенева.

– И не таких ломали. От меня сам Чехов плакал.

Тем более, что роман Тургенева без привязки к своему времени не отражает в полной мере всех заложенных автором смыслов. И вряд ли массовый зритель будет готов к вскрытию содержащихся идей самостоятельно, да и не факт, что это вообще возможно без специальной подготовки. Нужно понимать, что в то время, полтора века назад, вся эта литературная тусовка находилась в активной социально-политической дискуссии. Был постоянный яростный срач между писателями, их критиками и прочими общественными деятелями, которые пытались как следует приложить друг друга мордой об стол, с трудом упаковывая свои тезисы в эзопов язык ярких образов. И это кстати, впечатляет, как Герцен распинает гвоздями слов своих оппонентов: «В последнее время в нашем журнализме стало повевать какой-то тлетворной Струей, каким-то развратом мысли». Вот явно же сдерживается человек, между строк чувствуется нецензурная энергетика тезисов – но форма при этом безупречна, Культура! Примерно в таких литературных баттлах наносились сокрушительные удары по авторитетам, перерастающие в затяжные войны манифестов, открытых писем или вот, как в случае с «Отцы и дети», всех козлищ накрывало арт-огнем калибра целого романа.

Жизнь бурлила примерно так же активно как в современных соцсетях. Считаю, отсутствие инстаграма в золотые и серебряные годы русской культуры, хотя и не давало уйти творческой энергии в свисток, но очень сильно нагнетало обстановку вплоть до каких-то нездоровых кульминаций – результатом литературных разборок светочей культуры через раз становился или очередной роман или пуля в башку. Чисто «Война Побережий» хип-хоп-шансона и роль в ней поэзии Тупака Шакура. Драматизм диссов и биффов классиков русской литературы всегда впечатлял накалом эмоций – Тургенев ссорился с Некрасовым, устраивал разборки с Фетом, их силой мирил авторитетный пацифист Лев Толстой. Внезапно все снова хватались за дуэльные пистолеты. Лермонтов так и вовсе переходил на огнестрел, когда уже ломалась сабля – предпочитал грубиянов рубить и резать.  Антон Павлович Чехов тоже нервно реагировал на критику, опасно крутил в руках свой медицинский скальпель. Стоило всем немного успокоиться, и написать пару грустных некрологов на смерть Гоголя, как врывался неугомонный Герцен с очередной лопатой говна и снова начинался беспощадный литературный рамбл всех против всех.  В таких непростых условиях постоянного нервного напряжения, и острой потребности язвительно высраться на оппонентов и рождались великие произведения-дискуссии, завоевавшие тотальный респект по всему миру.

Что касается сюжета «Отцов и детей», то здесь ситуация тоже относительная. Вчерашние дети довольно быстро сами становятся отцами. Понятное дело, что поколение дерзких тургеневых тоже находилось в тени своих суровых Отцов, прежде чем сами стали бросать косые взгляды на молодежь. Если афро-суперстар Алекс «The Greatest» Пушкин в ответ на какую-нибудь дерзкую шутку, мол, а че это в ваших стихах  «Вот на берег вышли гости, Царь Салтан зовет их в гости» такая рифма странная «гости-гости» – мог просто прострелить собеседнику лицо – хуле ты в рифмах понимаешь, шкура, лучше тебе вовсе не жить. То творческие «дети» самих тургеневых попасть из пистолета могли уже разве что себе в сердце или метко нырнуть башкой в петлю. Ну а «Отцы и дети» как раз о еще той, мужской полемике, когда за убеждения было принято драться, а иногда и вовсе умирать, соответственно, от постановщика требовалась особая Убедительность,  без которой конфликт не заиграл бы ни в классическом ни в осовремененном варианте. А способен ли богемный выскочка-режиссер грамотно поддать в нужном месте адреналинового death-металла в  мхатовский надрыв?

– Стихи подождут. Я сначала эту падлу завалю.

Но Костя Богомолов вышел на ринг сцены не для того чтобы тушеваться перед авторитетами. Харкнув Тургеневу под ноги, без особых церемоний уложил Сергеича неожиданной подсечкой – ваши эти срачи про отцов и детей, аристократию и пролетариат никому не интересны. Суть мужских конфликтов неизменна – амбиции, уважение, бабы, деньги. Результат конфликтов – драма, драка, смерть. Такова жизнь сегодня, такой она была и сто лет назад. Про то и будет наша хитяга.

– Запомни, Базаров, придет время – будешь и ты на моем месте!

Все остальное словоблудие, весь этот нафталин и засохшее говно мамонта Богомолов с разгону сбил с Тургенева мощными пинками. Досталось и зрителю несколько подзатыльников – не спать! То среди помещичьих камзолов вдруг всплывет вязанный свитер геолога, в котором щеголяет «народный» Базаров. Или вдруг заорет «Пионерская зорька» по радио, при том что время действия, конец 19-го века, никто не отменял. То Анна Одинцова затащится кальяном, распаляясь перед мнущимся Базаровым. Мужской взгляд постановщика на характеры довольно изощрен – если старший Кирсанов по сути баба, то ему и спицы для вязания в руки. Если его брат нравом  крут – зритель увидит хищника даже по глазам и жестам. А пистолеты в руках главных героев будут выглядеть опасно, даже если те просто от скуки по пивным банкам шмаляют.

– Базаров, вы – педераст!

– Да нигилист я, нигилист!

Вот вам и богемный творец! А ведь обратной стороной Мужского Взгляда на постановку всегда является особое отношение к Женщине в сюжете. Правильно понимая Силу, нельзя не отдать должное Красоте! Талант и актерское мастерство большинства актрис были видны даже с моей галерки и начинались от 3-го размера и больше (стойте, не убегайте сразу, вот вам ссылка на билетные кассы, ахахаха).

– Не ожидали?

В общем, заруба «отцов» и «детей» на сцене Богомолова превратилась в идейное противостояние забронзовевшей классики с дерзкой современной динамикой. Это передалось и актерам, которые рвали зал на кураже, давали харизму, напряжение и убедительные образы. Считаю, Тургеневу нужно достойно принять это поражение, Богомолов мало того что выиграл битву поколений, но проделал это шокирующе убедительно на фоне всего прочего театрального жеманства.

– Неплохо, сынок, но взмах селебрити-халатом должен быть более чувственным!

Закрадывается даже подозрение, что после светских раутов и творческих фестивалей, Богомолов дома, подальше от посторонних глаз, вечерами упорно месит боксерскую грушу, а затем, похрюкивая протеиновым коктейлем из шейкера, печально смотрит на слабеющего под натиском толерантных клоунов Брока Леснара. Тяжело быть мужиком среди пидарасов, но тем ценнее каждая Победа!

– Молодец, Константин, надо бы нам как нибудь вместе поработать!