Вавилон: “Оскары” забвения для немого Голливуда

“Оскар” захлопнул свои двери перед носом Дэмьена Шазелла, равнодушно  номинировав его фильм “Вавилон” (Babylon, 2022)  лишь в смехотворных технических категориях. Извините, у нас тут уже всё занято гомосеками, лесбиянками, вакандами, тарами и аватарами. Да, конечно, у вас очень экспрессивная сатира, дерзкий авторский почерк, яркие роли, взрывные контрасты красок и темпераментов и, казалось бы, полностью конъюнктурная “оскар”-история про эпоху становления Голливуда. Создавшего свой волшебный мир в безумии бесстыжего бурлеска и макабрических оргий. Но эта тема, похоже, и похоронила амбиции Шазелла. Ведь “Вавилон” – это и есть Голливуд.  Башня, которая подпёрла сами небеса. Искусство, которое заставило людей поверить в чудеса оживших картинок. Врата Бога, которым была предречена участь Гоморры и Содома. Момент драматичного проигрыша немого кино звуковому не интересен современному Голливуду – потому что оба периода относятся к “постыдным” и порицаемым сегодня страницам его истории. И фильм Дэмьена Шазелла недостаточно убедительно воюет с призраками тех пороков – наоборот, разгоняет тестостерон пульсирующей молодости, ярко горящей в кострах своих амбиций.

– Для тех, кто следит за моей карьерой – правильнее было бы назвать фильм “Вавилон-2”

Фильм идет три с лишним часа и автор сходу дает понять зрителю, что путь к финалу будет непрост – прямо во время пролога на одного из персонажей подробно и обильно дрищет слон. Богемная вечеринка должна быть непременно убийственной – шлюхи, геи, карлики, трансвеститы, фэшн-шик, латекс-бдсм, оргия, бухло, наркотики и джаз. Поэтому, обязательно должен быть слон – чтобы конвульсии экстазов, оргазмов, алкогольных галлюцинаций и наркотических эйфорий взорвались максимальной кульминацией, полной утратой различать реальность и мираж. Как возмутился герой Брэда Питта – “Почему у меня на столике стоит всего одна бутылка? Мне нужно восемь! Для начала.” Сразу видно, что народ пришел на мероприятие с целью нырнуть до самого дна и делает это умело и красиво, с отточенной техникой.

– Наигралась на десять лет вперед. Жаль, что всё зря.

Новички смотрят на эту босховскую медитацию с ужасом и завистью, а тусовщики-селебрити в дыму похмельного утра буквально по щелчку пальцев переключаются из состояния клинической смерти в уверенную походочку кинозвезды – сегодня же съемочный день, пора на работу! Обычные будни в нашем Вавилоне!

Режиссер каждый эпизод на полном кураже разгоняет в адский гротеск, абсурдную гипертрофию, заставляет артистов кривляться и бесноваться. Музло практически не дает зрителю  продохнуть и раз за разом бросает его в бешеную пляску. Первую половину фильма смотришь на все это с недоверием – кажется, что сами актеры сейчас начнут ржать прямо в камеру как во время “неудачных дублей”.  Я сам не любитель таких капустных профессиональных междусобойчиков с оммажами каким-то неизвестным нашей публике чарли-чаплинам и кривоногим старлеткам их немого кино.  Равно как и эксцентричных ералашей типа “Здравствуйте, я ваша тетя”. Равно как и задротского онанизма Тарантины на свои видиокассеты про кино в кино, где все говорят про кино. Но что-то с этим фильмом не так. Он пытается говорить со зрителем на своем, пока ещё непонятном языке. И очень важно понять, о чем речь. Расслышать в шуме вавилонского столпотворения.  Потому что суть не в текстах и не в картинке, она в темпераменте самого кино.

– Я лично был на каждой из этих оргий!

Фильм работает в рваном темпе. Триумфы, драмы, адреналин – и кадр разгоняется в своем гротеске так, что начинает плавиться. Но,  как только у персонажа происходит надлом по живому, то кадр сразу гаснет, меркнет и спокойно фокусируется на живом человеке. В такие моменты не стыдно даже вздрогнуть – проступают очень знакомые черты хорошего советского кино. А буйный карнавал выруливает на добротную вудиаленовщину, приглашает зрителя испытать себя темной стороной Дэвида Линча и пронзительной кульминацией “Реквиема по мечте” Даррена Арановски.

– Бросить бы всё и уехать на утиную охоту.

Когда вы почувствуете от фильма такую отдачу – значит вы выучили его язык, теперь вы можете беседовать с ним о чем угодно. Он не ограничивается тремя часами, он бесконечен.

– Прекрасен и ужасен.

Персонажи фильма  хороши. История двух звёзд немого кино – их играют Брэд Питт и Марго Роби. И двух звёзд нового времени – звуковое кино распечатало перспективы негра-джазмена и дала талантливому пацану-мексиканцу проявить себя за кулисами. Звуковое кино действительно похоронило ряд блистательных актерских карьер. Можно пересмотреть “Александра Невского” и “Ивана Грозного” Сергея Эйзенштейна – в кадре все еще чувствует старая школа немой пантомимы неописуемой выразительности, которая в звуковом кино выглядит откровенно эксцентрично. Что уж говорить о том, что когда многие немые звезды заговорили, то оказалось, что один мямлит как чмо, а у другого вообще жесткий акцент какого-то датского чурки. Многие тогда не вписались, это чистая правда. А те кто смог приспособиться и взлететь – столкнулись уже с другими проблемами. Всему своя цена, которая будет уплачена до копейки. Поломанными судьбами и нелепыми смертями.

– Лучше познать высоту полёта, прежде чем рухнуть вниз.

Проблема персонажа Маргошки в том, что они с мексиканцем не смогли дать в кадре внятную историю любви, три часа были каждый сам по себе. Она играла помесь “Волка с Уолл Стрит” и Харли Квин, а Диего Кальва развивал прочие линии сюжета. Они не смогли вместе стянуть “Вавилон” мощным эмоциональным узлом, фильм получился бесполый, без линии “мужчина-женщина”, любовь которых горит через века. Поэтому, все старания этих актеров, их харизма и мастерство не смогли зажечь  фильм по-настоящему. Главным действующим персонажем осталось само Кино как искусство, но правильно ли это?

– Мы просто пешки на этом конвейере. Можно потерять всё, но нельзя забыть те эмоции.

Но всё не так с Брэдом Питтом. Он выдал реально сильную роль, но почему же не получил номинацию?

– Джон Гилберт – прототип персонажа Питта.

Ближе к концу фильма вы поймете, что степень эксцентричности и гротеска в фильме прямо связана с эмоциональным состоянием персонажа. Кутеж и угар молодого безумия, когда весь мир у твоих ног – требовали именно такой выразительности. Звуковое кино сломало героя Брэда Питта как личность, хотя он и пытался держаться с достоинством. В фильме есть сильнейший диалог про творческое бессмертие и ушедшее время. Какой смысл бороться дальше, если ты уже и так бессмертен, но твое время ушло безвозвратно. Брэду Питту досталась роль загрустившего мужика, который не может даже как следует забухать – он пресыщен вообще всем, даже алкоголизм ему скучен. И этот персонаж тоже уступает свою драму самому Кино, которое равнодушно идет по хребтам таких звезд, неся свою историю и энергию тем, кто ещё не родился.

– Коммерческий провал? Мне всё равно, я уже бессмертен.

Несмотря на то, что башня Вавилона упирается в Небеса, её фундамент прочно врос в кипящий Ад. Автор в конце фильма ведет зрителя по его кругам – показывая чрезмерное насилие, порнографию, снафф, перверсии и уродства, прочие “интересные идеи”, с которыми кино начнет экспериментировать. Куда его это приведет? Туда где мы находимся сейчас. Нужны ли современному Голливуду такие знаки и предупреждения? Сегодняшние перемены не нуждаются в “предостережениях” – они формируются совершенно осознанно. История кино переписывается и цензурируется. Насмотрелись старых хитяг и решили кого-то этим смотивировать?  Спеть эпическую песню токсичным энтузиастам, которые на кураже съемок не приходили в сознание, развлекая в залах роботяг и прочее быдло? Ваш потолок – лишь номинация в категории “Самый лучший паричок”.  В фильме есть отличная сцена, когда черному джаз-мега-стару предлагают намазать рыло ваксой, чтобы выглядеть в кадре почернее – так лучше для картинки. Любому, кто сегодня претендует на номинацию “Оскара” тоже выдают банку с гримом – не черным, но суть от этого не меняется. Мажь погуще, номинант. Хорошее “Оскар”-кино сегодня обязано быть немым.